Отчёт СтервятникМне говорили, что мы в аду. Я не верил.
Мне говорили, что надо выбираться. Я не верил.
Мне говорили, что это другой мир. Я не верил.
День начинается странно. Завтрак выдран из памяти, а я стою на уроке физкультуры. Нет, я, конечно, не яростный прогульщик. Но такого в моей жизни не было. Ещё и без формы. Нет, я, конечно, прогуливаю иногда. Но это…физрук подгоняет шевелиться и удивляется, как все оказались без формы.
Так получилось.
Ко мне выставляют Стёклу с объяснением, что в юбке на морозе в конце строя. Может лучше уж в помещение её отправите? Дом? Физрук замирает на мне, пока я инфантильно поднимаю и опускаю руку.
- А что совсем никак?
- Никак.
Ему искренне жаль. Мне порой тоже. Когда объявляют пробежку, я спокойно плетусь сзади. Как плетусь…топ-тишина-топ-тишина-топ-тишина-топ-идёт-большая-птица.
Сколько я так иду? Долго.
С левой стороны от меня начинает идти Филипп Вячеславович. Про себя я всегда называю его дядей Филиппом. Забавно, даже он никогда не ходит справа, а мог бы. Только Ральф стал исключением. Врач идёт рядом и следит, чтобы физрук не донимал.
- А что совсем никак?
- Никак.
Врачу он верит больше, чем мне. Это забавно.
Пачка сигарет ложится в руку. Я оказываюсь в курилке примерно с той же скоростью, что и «бежал». С никакой. Те, кто уже слинял с урока ушёл, а новые курильщики ещё не дошли. Но я нахожу там кого-то. Курить в компании приятнее, чем в одиночку. На обратном пути я встречаю Слепого. Кожей ощущаю, как он по стуку трости определяет, что это я. Топ-тишина-топ-тишина-топ-тишина-топ-идёт-большая-птица.
Хочется верить, что у меня есть другие отличительные признаки, кроме стука для него. Звон ключей? Может быть. Но это не имеет никакого смысла.
Зачем верить хоть чему-то, когда вот оно, родное твоё Гнездовище. Почти не проходной двор.
Почти.
Это почти смазывает только Псих, который забывает, что надо бы и стучаться в чужие комнаты. Я настолько привык к неразумным, что уже не обращаю внимания. Психа, конечно, сложно отнести к неразумным.
В Гнезде нет никого, кроме меня и Гупи. А когда ведь было не так.
Смутное ощущение, отбрасывая его я будто запираю очередную комнату на ключ.
В Стайной идеальный порядок, как и всегда. Меня бы скорее удивил беспорядок. Луис мирно стоит на окне и пока всё мирно, я решаю не трогать его. Ещё настрадается. До обеда в стайную приходит только Псих и я почти обещаю себе, что после еды обязательно выйду. Хоть до Кофейника ради приличия дойду. Все ключи любовно пересчитаны, отмычки и карты в кармане. Общее состояние уровня - спрятаться в Гнездовище и не выходить. Навязчивая мысль сделать на дверь надпись «не выходи из комнаты, не совершай ошибку» не оставляет в покое. Кто же знал, что это будет самым правильным действием за последнее время.
Обед становится своеобразной точкой не возврата, которую я обещаю соблюдать. А то действительно уже перебор даже для меня. Никого из Птиц нет, и я сажусь около Психа и Кролика. В мою кружку сразу попадает алкоголь из чьей-то фляги и существование не становится таким уж беспросветным.
Обычный рутинный порядок из проверки нычек, людей и информации разрывают Филипп Вячеславович и Сова. Енот подзывает меня на Перекрёстке и с абсолютно жизнерадостной улыбкой протягивает что-то. Тяжёлое, немного колючие и очень зелёное, как зелёнка – это оказывается кактус. Только игрушечный. С большим умилением я только на живые кактусы смотрю, когда они расцветают. Насколько получается выражаю свою благодарность самому странному из Пауков. Сова же для вручения зовёт меня в девичью комнату. Там так светло и уютно, окна не затянуты растениями, везде болтаются гирлянды и колокольчики Крысы. Сажусь на ничью кровать и Сова протягивает мне ловец снов. Когда он оказался у меня в руках, я сразу понял, почему она думала – вещица может не понравиться. Но смотря на два силуэта нахохлившихся падальщиков – чёрный и жёлтый, я испытывал только тоску. Немного злости, что всё сложилось именно так. Много одиночества.
Благодарю девушку и потом мы болтаем. В диалоге нет ничего сложного: стаи, люди, места, почему парни живут так. Такие разговоры порой очень нужны, когда хохолком чувствуешь, что мир катится вниз. Пересекаю коридор, Перекрёсток, а на встречу мне бежит звенящая Стёкла. Она чуть ли не скороговоркой спрашивает, как у меня дела. Всё хорошо, показываю ловец снов Совы.
- А, это козодои?
- Почти.
Смеюсь про себя над тем, с какой птицей нас спутали, а Сова говорит, что видимо плохо показала стервятников. Нет, очень даже хорошо, но мало кто воспринимает эту птицу как она выглядит.
Топаю дальше и проверяю свою…нет, нашу комнату. Всё так же чисто и аккуратно, из открытой двери сразу чувствуется запах земли и плесени. На мгновение кажется, что Третья начала расползаться по коридору. Захлопываю нос перед лианами, которые тут же потянулись наружу. Не стоит, дендрарий должен оставаться в одном месте.
Кофейник. Родной и такой уютный. Знаю, что могу в стайной смешать себе выпить. Да и многие, кто пришли сюда могут сделать тоже самое, но все идут за атмосферой, разговорами и другой компанией. Здесь мы все перемешаны, нет привязки к стаям, своим и не своим. Забираюсь на подоконник, слева садится Сфинкс, кто-то мельтешит рядом. Из моей кружки пьёт Сфинкс, следом за ним Волк. Они корчат очень красноречивые лица по поводу напитка, но я не обращаю на них внимания. Каждый раз так делают. Выпивают у меня, потом удивляются, что оно такое крепкое. Зато Кролик вновь оказывается ценителем и сразу угадывает виски с вишней. Спокойствие здесь нарушает только неритмичное скрипение ножниц, пока Псих и Белобрюх нарезают слова для коллажей.
Слова для коллажей они нарезают так же, как человек с камерой нарезает нас на кадры. Не знаю, кто он и откуда, может быть, связан с тем, что происходит, может нет. Человек напоминает чёрного «кролика», стоящего в коридоре. Связь между ними почти материальная и мне начинает казаться: как бы оно не выглядело, кем бы, чем бы не являлось, оно уже давно здесь. Оно здесь и не отступиться от искомого, желаемого.
Посмотрев и оценив, я понимаю, что больше не хочу даже стоять рядом с этим. Сначала приходит мысль про курилку, следом костровище и фаеры. Они у Рыжего и постепенно вокруг собирается группка людей. Разномастные и разношерстные, их надёргали отовсюду, и они пришли. Радуюсь цветному дыму и огням, хоть мне и кажется, что это было чуждым мне состоянием очень долго.
Я решаю оставить несколько на позднюю ночь или вечер, чтобы было что-то и в темноте. Чувствую себя ископаемо старым среди людей, бегающих и прыгающих вокруг. Менялки тоже перекочевали на свежий воздух, и я аккуратно выбираю. Долго смотрю, щупаю глазами, но не трогаю. Большинство этих, на первый взгляд безделушек, предназначаются на амулеты. Их нельзя даже открывать лишний раз. Понимаю, что для меня здесь нет ровным счётом ничего и прошу Стёклу глянуть на самую ценную шкатулку. Взгляд тут же цепляется за нежный аметистовый кристалл в оправе. Торговаться не стоит, да я и не могу понять его полную ценность. Протягиваю ей связку своих ключей и предлагаю выбрать самостоятельно. Мысленно перебираю связку и заранее знаю, на каком она остановится. На маленьком витиеватом ключе, который ключ символизирует. Понимаю, что магия сбежала, когда Стёкла начинает припираться с Мертвецом об обмене. Так быть не должно.
Медленно начинаю уковыливать назад, в сторону Дома и вновь попадаю в хвост. Хотя какой это хвост. Я даже вне него. Со мной рядом идёт Генофонд, идёт слева, как и все остальные и мы начинаем спор. Большой ценности в нём нет, кроме интереса. Интереса в том, ушли эти существа или нет. Моя надежда, что можно будет спокойно смотреть хотя бы на бесцветные стены, а не на нечто. Нечто стоит на месте и даже смогло распространиться дальше. Теперь их стоит штук пять по разным концам. Протягивая связку ключей победившему Генофонду, аккуратно заглядываю в Гнездо. Лишь бы здесь тут не было. Их нет. Вдыхаю тяжёлый запах земли и сразу же успокаиваюсь. Может быть именно так и ощущается дух твоего места. Какая-то деталь, которая всегда может вернуть тебе себя.
Водоворот утягивает всё глубже и глубже до тех пор, пока не привозят Гупи. Тогда ощущение времени поворачивает в другую сторону, и я понимаю, что ждал хотя бы одного. С ним комната перестаёт быть одиночкой. Но сначала я гоню Птенца взашей в душ. Он шипит и чешется, а я просто не хочу запах Наружности в комнате. Он очень слабый, едва-едва щекочет ноздри, но умеет пропитывать своей едкостью всё вокруг.
Пока Гупи приводит себя в порядок заходит Ральф и интересуется, как дела. У меня всё хорошо, без перемен. Черный Ральф тут же уходит дальше, скорее всего на обход всех комнат.
Обновлённый, накрашенный, обвешанный амулетами и довольный Гупи сразу же начинает устраивать местный небольшой дебош и выуживает бутылки из нычки. Начинаем вдвоём, потом к нам присоединяется Псих и начинает поток людей и лиц. Запоминать его не хочу, поэтому стремлюсь слиться с кроватью. Финальным аккордом становятся Слепой и Рыжий, которые просят политического убежища. Действительно ли здесь хорошо…или они так измотаны, что всё равно? Лезу за картами в карман и нахожу там подарок для Гупи. Тут же отдаю, знаю, как ему нужны менялки, чтобы найти что-то интересное. Он улыбается и тут же убирает кристалл в коробку с амулетами.
Общее тягучее состояние погружает меня в сон. Он тяжёлый и давит на меня, не смотря на вещества, которые пляшут где-то в крови. Луис перешагивает с подоконника на стул и остаётся там. И на всю ночь останется там.
Больше и больше убеждаюсь, что даже сон – болото. И реальность – болото. Проваливаюсь туда, иногда пытаясь выбраться.
Первый раз это получается, когда меня будят двое. Они нависают надо мной сплошной чередой лиц. Хотя, как такое может привидеться от двух людей? Может быть это просто воспоминания? Не важно, это Гупи и Лэри, смотрят на меня жадными глазами, видимо в надежде, что я проявлю какой-то жест. Молчание оказывается лучшим ответом, и они сами вываливают на меня информацию. Лэри начинает клянчить переход в Гнездо. На миг, мне показалось, что на моём лбу изнутри начинает порезаться надпись, что будить вожака стаи, куда хочешь перейти – самый плохой план. Опускаю эту мысль до утра, вдруг Слепой как-то среагирует на это.
Второй раз Ральф объясняет какую-то хитрую идею со Стёклами. Мне кажется, что он даже не убедился, что я не сплю. Просто сел на кровать и начал говорить. Главное, что Стёкле надо помочь. Сквозь марево отдираю себя и нахожу девушку. Объясняю, что сам мало чего понял, кроме того, что следует помочь. Девушка мило улыбается и принимает предложение, которое становится обязательством.
Дальше я перестал считать. Пространство смешивалось и плыло, его пронизывали растения, больше и больше приобретая очертания водорослей. Потом пришёл звук колокольчиков. Надеюсь, это Гупи плетёт амулет. Поворачиваю голову, не открывая глаз, ожидая увидеть очередного чёрного кролика…или что ещё похуже. Вижу Крысу и пытаюсь возмущаться. Но кровать Гупи, уже обвешана колокольчиками, и я просто спрашиваю, почему она здесь. Она отвечает, что у девочек в комнате клопы и она останется здесь.
Не отвечаю ничего, потому что к возмущению прибавляется мысль о правильности происходящего. Крыса в Гнезде, всё на своих местах. Пытаюсь вернуть сон хоть с тиной болотной, хоть с водорослями в лазурном океане, лишь бы спать. Кто-то прибегает и говорит, что мне срочно надо вставать. Меня к телефону просит Тень. Кто? Какой? Можно хоть одно объяснение? Их не будет.
Одеваюсь и топаю на Перекрёсток. Трость стучит по линолеуму и отмеряет каждый шаг топ-тишина-топ-тишина-топ-тишина-топ-идёт-большая-птица. Мне казалось, что в коридорах звуки того, что иду я не слышны. Около телефона ожидаемо стоит Ральф. Не слышу, а читаю по губам, что я уже подошёл к телефону. Беру трубку и начинаю слушать. Говорю мало, скорее вгрызаюсь в интонации и слова. Пытаюсь вспомнить он это или не он…и понимаю, что не знаю. Ральф сразу засыпает вопросами, что же мне сказали. Решения всё ещё нет, я только понял, что миры встретиться не могут. И мы увязаем в этом мире всё больше и больше.
Мне кажется, что сон уже стал воздухом вокруг и именно поэтому, так хочется упасть замертво там, где стою. Сил хватает ровно на то, чтобы дойти до кровати и упасть. Скоро в стайную приходит Сова и просит переночевать у нас. Пока думаю о том, где будет спать Гупи, Сова запрыгивает на верхний уровень и за буквально секунду, хоть и я знаю, что прошло хотя бы минут пятнадцать, рядом ложится птенец. Интуитивно пытаюсь вжаться в стену, потому что он лежит справа, где никого не должно быть. Бессилие и усталость давят изнутри, и я почти перестаю сопротивляться ощущению кого-то чужого сбоку от себя.
Чем дальше, тем больше я воспринимаю реальность, как череду вспышек. Это состояние, когда ты пьян или под веществами и порой получается перескакивать во времени. То час становится пятью минутами, то минута часом. Сдвиги бывают разные, но я начинаю терять само время. Его ниточка, которая была прямой, теперь стала появляться отовсюду. И мельтешить, не давая ухватить себя. Лучше бы я был пьян или под наркотой. Или бы глотал свои слёзы. Это хотя бы смогло объяснить.
Их нет и нет никаких оправданий вновь просыпаться этой ночью. И вновь идти на Перекрёсток, только для того, чтобы спрятаться под лучом света от толпы людей. А людей ли? Всё больше и больше надеюсь, что я просто перебрал с очередной настойкой и тупорылый сюрреализм скоро закончится.
Но он только начинает набирать обороты.
На Перекрёсток выходят почти все, и я кладу справа трость, чтобы никто не занял Это место. Так спокойнее. Даже здесь, когда вокруг галдящая толпа людей я умудряюсь вывернуться и лечь. Лечь, чтобы отключиться и перебирать в уме вещества, которые могли меня ввести в один сплошной полукошмар.
В голову лезет только то, что я не мог выпить столько. Вновь родная стайная и сон. Вновь вставать. Холодно, я кое-как заворачиваюсь в жилет в лесу. Хорошо, что это просто лес. Хотя в Лесу я бы ещё больше верил в сжигание человека. Не знаю, что ещё должно сегодня произойти, чтобы убедить меня в том, что ещё немного и я умру от передоза. После ужина мы здесь же запускали салюты. Всё нормально, сначала дымовухи, потом салюты, потом сжигание. Передоз.
Раздаётся крик про «ту самую дверь» и теперь толпа не идёт вперёд, а бежит. Даже не пытаюсь ускорить шаг, настолько логично, что в любом соревновании на скорость я проиграю даже черепахе. А выходит у черепахи больше шансов спастись, чем у меня? Понимаю, что иду не один, когда вновь вижу Генофонда рядом. Он так же слева, идёт вровень и отказывается меня оставлять. После вялых препираний понимаю, что переубеждать человека в осознанном выборе мне не хочется. А зря. Нас метят, как тех, кто не дошёл до двери. И я думаю, что взять черепашку и прикрепить на неё табличку «Стервятник» увеличит мои шансы в следующий раз. Генофонд естественно говорит, что так было правильно. А может неправильно?
Вновь ложусь на кровать. Не на мою кровать. Здесь они составлены вместе и это не Гнездо. Здесь гнездо своё - крысиное. Мне кажется, что здесь не хватает кучи людей, которые спали бы рядом. Слепой притаскивает бесценный в этой ситуации виски, и мы засыпаем. Не толпой, но рядом, так как и должно быть.
Утром, не смотря на свет, мне кажется, что мы не спали вовсе. Судя по часам времени прошло много. Мне кажется, что от силы 2-3.
Первым делом проверяю Гнездовище и застаю там сонного Филиппа Вячеславовича. Врач спит на ходу, хоть и явно собрался покидать нашу комнату. Зевает он так, что еще чуть-чуть и свернёт челюсть, но всё твердит и твердит, что он здесь здорово отдохнул. Что-то внутри меня говорит, что это неправильно. Крайне неправильно и Паук отдыхающий у меня в стайной тоже крайне неправильно. Но затыкаюсь.
Тогда ли мы пытаемся вспомнить со Сфинксом прошлое? Позже? Или раньше? Ральф вбивает его в нас безжалостно, рассказывая про стаи, про потерянных и ушедших. Чую, что могу их вспомнить, но не хочу. Слишком много. Это уже напоминает поток людей, которых невозможно спасти. Помню, как смешно было от Ангела, который просто не попросил снотворное. Или Дронт?
Всё идёт по плану…и всё идёт по плану. Сфинкс взывает к какому-то месту под названием «Похуйляндия». Мысль плывёт, как через сироп и мне кажется, что мы иногда уходили в это место с ним. Только это было не место, а состояние. Пытаюсь откуда-то изнутри выцепить это ощущение, но волею судеб мы не успеваем даже допеть песню.
Где-то между абсолютно ежедневными делами приходят террористы. Всё время лежания мордой в пол мне хочется попросить их об одном – зарядите автоматы, чтобы было чего бояться. До этого дело на доходит, зато следом появляется медкомиссия или какие-то училки. Поди, разбери в этом необъятном потоке. Поэтому при каждом удобном моменте я прячусь в Гнездо, просто чтобы кукушкой не ехать.
Прятаться получается до тех пор, пока не приходит Генофонд, который рассказывает про Гупи. И то, что это не Гупи. Пытаюсь выловить эту рыбину, но со мной она играть не хочет. Так что пускаю ситуацию на самотёк, понадобится – придёт сам. У этой Летучей рыбы память отличная.
Происходит очередной забег между домом, столовой, курилкой и домом. Стараюсь заставить Гупи, пока он вернулся поесть. Попытка прочти провалена. Зато Кролик и Псих замечают, что я пересел назад к Птицам. А куда деваться? Тем более, что теперь их двое. Лэри официально принят, уже получил нагоняй за бардак, переместил его на свою кровать и даже стал исправно приносить новости. Правда уже давно каждый третий, по моим наблюдениям, стремиться передать мне новости пробегая мимо Птичника.
Мне не хватает даже на то, чтобы покурить. Головная боль складывает и из носа идёт кровь. Скручиваю салфетку и решаю, что самым верным решением будет просто упасть на кровать. Падаю в своё Гнездовище, в своё родное и начинается хождение людей по мукам. Т.е. по Гнезду и по мне. Кто-то просто интересовался, всё ли хорошо. Енот пришёл, сел рядом и начал узнавать, как дела. Ха, всё хорошо, Филипп Вячеславович, мне надо полежать. Да, таблетку уже выпил. Для успокоения он всё же поправляет одеяло и уходит. Только-только погружаюсь в хороший, светлый сон, который не отдаёт покадровым кошмаром ночи, как в стайную заходит Ральф. Он и до этого заходил много раз, подрабатывая логом в моих глазах, потому что я не понимал, что делать с теми фактами, которые он приносит. Ренат Борисович садится на кровать, почти на запретное место и начинает вновь говорить. Вялые попытки объяснить, что я лежу и мне плохо проходят мимо его ушей. Я подозревал, что когда-нибудь мои оправдания тем, что болит нога…или боли голова перестанут работать. Что люди поймут - я могу терпеть любую боль. Может поэтому сейчас он не слышит? Так некстати и не вовремя, что я готов проклясть всё на свете.
Когда Ральф заканчивает сказку «люди ничего не делают, а вожаки сложили руки», я сажусь и начинаю одеваться. Чтобы что? Заглушить гнев от тирады ходьбой? Вполне. Плана, что делать, как не было, так и нет, поэтому под уверенную фразу Ральфа «вот так бы сразу» утопываю куда подальше, т.е. в Кофейник.
Я не пытаюсь что-то делать, потому что уже давно понял, как это бесполезно. Как провально пытаться спасти всех. Как обидно будет потерять хоть одного, даже того, кто был тебе безразличен. Как за каждое твоё решение тебя будут покрывать, при хорошем стечении обстоятельств – грязью. Это же замкнутый круг, по которому мы ходим каждый раз. И это будет каждый раз. А вот двойники – это что-то новое. За Крысой, Мертвецом и Кроликом увязались какие-то существа в белом. Они подозрительно похожи на того, кто умер вчера у Кролика же в Кофе. Такие же белые и противные. Страшнее всего за белого двойника, который пришёл к Крысе. Хоть он и знал куда идёт, думаю, что скоро его нужно спасать. Это не потребовалось и скоро я попал в баррикады, которые устроила Крыса в комнате. Не зная: не найдёшь и не откроешь.
С приходом сумерек начинает приходить дурман. Здесь не хватает только мелькающих чёрных полосок вокруг, как это происходит на старых диафильмах, когда кадры немного застревают.
В Гнездо заваливается Рыжий, который сначала просит спокойствия, а потом привести Крысу. Когда приводят Крысу, я пытаюсь слиться с пространством. И это срабатывает, на какое-то время взвинченный Рыжий и успокаивающая его Крыса забывают, что я рядом. Но вот одно неловкое движение и меня замечают. Хозяйка Вшивой напоминает Рыжему, что я всё ещё здесь. Да, я здесь и буду молчать о том, что видел.
Чтобы хоть немного отключиться от того, что уже темнеет и ещё чуть-чуть…начнётся вторая часть вчерашнего безумия. Иду наверх. Выбор упал на самое удачное место и время. Наверху я вижу, как Лэри бегает от Скальпеля. Они крутятся вокруг стола, пока я стоя сзади раскручиваю трость. Почему-то давно этого не делал. Это как перекатывать ручку между пальцами. Только трость. Лэри и Скальпель продолжают своеобразный танец. Думаю, что Скальпель простой и понятный. А вот Летучая Рыба – нет.
Ужин пролетает, как один миг и я отвратительно бешусь, когда мы вновь оказываемся перед закрытой дверью. Это уже почти физически невозможно. Может быть нам просто не возвращаться? Если уж на то пошло. Отвратительное настроение окончательно приклеивается ко мне, когда я вижу, что сделали с Гнездом. Полностью разнесённое и разорванное – его куски валяются повсюду. Нет уж. Закидываюсь четырьмя таблетками одновременно, чтобы иметь возможность стоять и быстро рассказываю Лэри что-куда-как. Уже через полчаса всё в порядке. Пол надраен, растения спасены, кровати аккуратно застелены, украшения аккуратно разложены. Мне всё ещё кажется, что это тоже не поможет и тому, кому надо уничтожит этот кусочек спокойствия окончательно, но я сопротивляюсь. Потому что оно моё и никому не отдам. Возвращается Гупи, который рад, что мы собрали его амулеты. И надо видеть лицо Волка, который не понимает, почему у нас так чисто. «Мы уже всё привели в порядок» - только и бросаю я, вдыхая запах земли и плесени.
Лес, вновь вокруг оказывается чернота ветвей и плотные сумерки. Вокруг вновь шевелятся люди, после того, как мы пожгли фейерверки. Кто-то восторженно хихикает, кто-то улетает с холода в тепло, некоторые решают свои вопросы и шушукаются. У меня с собой ликёр с клубникой, в какой-то момент он попадает к Слепому. Это был первый раз, когда мы сегодня хоть как-то общаемся. Чуть больше, чем десятком слов. Он начинает пить, понимает какая там вкуснятина и я уже мысленно прощаюсь с содержимым бутылки, когда он спрашивает, надо ли мне её вернуть. Отвечаю, что было бы неплохо. Но где-то внутри понимаю, что Слепой скорее всего огрёб уже столько, что для него не жалко.
Чтобы хоть как-то успокоиться я после возвращения из леса, начинаю под светом тусклого фонарика читать стихи. То меня слушает много людей, то остается только Лэри и Кзьмич. Лог просит ещё раз прочитать венок. Сразу после этого Кузьмич тоже читает венок сонетов и мне мерещится, что он один из нас. Рациональная част мозга твердит обратное и не принимает его. Не свой.
От обстановки вокруг хочется уйти и спрятаться, чтобы никто не трогал. Крыса находит такое место, и мы забираемся в самый тихий и уютный угол. Меня это не спасает, а вот Крысу вполне. Люди шастают туда-сюда на поговорить со мной, но Крысу не видно. Она замаскировалась под пространство и между нами гуляет бутылка. Никто не отсекает, что я столько в одиночку не пью, зато хорошо и спокойно, между нами изолированное святое расстояние, которое нельзя нарушать. Есть только нарушитель в лице бутылки, но иначе никак. Тишину и спокойствие нарушает только очередной сектант, который говорит, что Крыса срочно должна выйти. Расстройство вызывает только то, что их нельзя убить. Через час они дарят мне надежду, что всё же убить этих тварей можно. Толпа сектантов падает замертво на Перекрёстке. Вот только надежда недолгая, через две минуты они встают и уходят.
Гнездо, моё родное и тихое Гнездо. Слишком хорошее для того, чтобы испортиться. Один шаг через порог, и я успокаиваюсь, пока это получается. Два шага и за мной заходят Слепой и Рыжий, которые молят о сне. Хоть и сам едва стою на ногах, укладываю и накрываю самым черным пледом. Надежды на то, что их не заметят нет и я пускаю всё на самотёк. Сколько времени прошло? Минут десять? Их уже подняли и куда-то повели.
И вновь проклятая ночь.
Когда сектанты говорят, что нам необходимо заработать денег, чтобы выкупить друзей шкурой чувствую, что это абсурд. И может всё просто бросить, пусть они разбираются сами. Я почти сразу могу сказать, кто окажется на аукционе. Это определённый круг лиц, который всё мелькает и мелькает в сознании в последний момент. Их мы каждый раз вытаскиваем за последнюю волосинку. А не тонем ли мы при этом сами? Отбрось. Когда говорят, что надо сделать другому плохо, подставляю свою тушку под удар. Хуже морально мне уже быть не может. Сектант предлагает Слепому покунать меня головой в унитаз. Что ж, если с их точки зрения это равноценные действия, то никак кроме, как психопатами я их назвать не могу. После этого сектантша начинает закатывать глаза, что этого мало и я прикрываю эту лавочку. Нет, извини, дорогуша, если ты уж сама не можешь определиться с платой. Слепой в синхрон шлёт её куда подальше: «Я вам и так вожака головой в унитаз окунул, достаточно». Продолжаю стоять на Перекрёстке и смотреть на продолжение зарабатывания монет. Женщина-сектант всё ещё продолжает бегать за мной и уговаривает помучаться. Хорошо, напоминаю всем про брата, выставляю правую ногу вперёд и жду. Слепой сразу уходит от этой затеи, кто-то тоже проходит мимо и не решает ударить, а Сфинкс с отуплением смотрит на ногу, будто я открыл ему дорогу, которая всегда была закрыта. Так и хочется начать его подначивать, но нет.
Дальше только кадры. Ад аукциона, когда мы сидим и работаем самыми большими циниками вместе со Слепым. Как Генофонд и Зелень орут, из-за чего Слепой перебивает мою же ставку. Подхожу и ору на них, чтобы заглохли, до конца аукциона их не видно. Испуганная Стёкла. Вести о том, что Ральф убил Филиппа. Я, возвращающийся наверх за Луисом. Сфинкс, который сидит на лестнице и говорит, что я не могу туда пройти. Ответ моралисту, что шёл бы сам за кактусом, иначе спину сломаю. Бешенство Сфинкса, что растение мне важнее друзей. Послание Сфинкса в ебеня. Объяснение Слепому, что его друг нарвался по самое не хочу. Улица. Холод. Вновь возникающий из неоткуда Сфинкс. Я только поворачиваюсь, чтобы прописать ему, как вперёд выскакивает Слепой. Вот только между Слепым и Сфинксом влетает Крыса, которая вбивает блюстителя морали в снег.
Лес.
И темнота.
Лес.
И темнота. Здесь так холодно, что хочется греться в морозилке. И так пусто, будто никого нет. Я слышу чьи-то голоса. Чьи-то шаги.
И проваливаюсь в тягучее марево полутёмного сна.
Мне говорили, что это другой мир. Я не верил.
Не верил, но топ-тишина-топ-тишина-топ-тишина-топ-идёт-большая-птица.
Спасибо всем, кто так или иначе был в этой истории.
Спасибо, Ян.